управлении оккупированной Германией, сложился консенсус о том, что (в показательно избыточной формулировке) "этот больной труп Пруссии" должен быть "окончательно убит".143 Дальнейшее ее существование стало бы "опасным анахронизмом".144 К лету 1946 года это стало вопросом твердой политики британской администрации в Германии. В меморандуме от 8 августа 1946 года британский член Союзного контрольного органа в Берлине кратко изложил аргументы против Пруссии:
Нет нужды напоминать, что Пруссия была угрозой для европейской безопасности на протяжении последних двухсот лет. Сохранение прусского государства, пусть даже только под именем, послужит основой для любых ирредентистских претензий, которые впоследствии может выдвинуть немецкий народ, усилит милитаристские амбиции Германии и будет способствовать возрождению авторитарной, централизованной Германии, что в интересах всех жизненно необходимо предотвратить.145
Американская и французская делегации в целом поддержали эту точку зрения; только Советы медлили, главным образом потому, что Сталин все еще надеялся использовать Пруссию в качестве центра объединенной Германии, над которой Советский Союз в конечном итоге смог бы установить контроль. Но к началу февраля 1947 года они тоже уступили, и путь к юридическому прекращению существования прусского государства был открыт.
Тем временем уничтожение Пруссии как социальной среды уже шло полным ходом. Центральный комитет Коммунистической партии Германии в советской зоне оккупации объявил в августе 1945 года, что "феодальные помещики и каста юнкеров" всегда были "носителями милитаризма и шовинизма" (формулировка, которая войдет в текст закона № 46 Союзного контрольного совета). Лишение их "социально-экономической власти" было, таким образом, первым и основным условием "уничтожения прусского милитаризма". Последовала волна экспроприаций. При этом не учитывалась политическая ориентация владельцев , а также их роль в деятельности сопротивления. Среди тех, чьи поместья были конфискованы, был Ульрих-Вильгельм граф Шверин фон Шваненфельд, казненный 21 августа 1944 года за участие в Июльском заговоре.146
Эти преобразования происходили на фоне самой большой волны миграций за всю историю немецкого расселения в Европе. В последние месяцы войны миллионы пруссаков бежали на запад из восточных провинций, спасаясь от наступающей Красной армии. Из тех, кто остался, некоторые покончили жизнь самоубийством, другие были убиты или умерли от голода, холода или болезней. Немцы были изгнаны из Восточной Пруссии, Западной Пруссии, восточной Померании и Силезии, и сотни тысяч людей погибли в результате этого. Эмиграция и переселение продолжались в 1950-е и 1960-е годы. Разграбление и сожжение больших восточно-эльбских домов означало конец не только социально-экономической элиты, но и самобытной культуры и образа жизни. Финкенштайн с его наполеоновскими памятными вещами, Бейнунен с его коллекцией антиквариата, Вальдбург с его библиотекой в стиле рококо, Блюмберг и Гросс Вонсдорф с их воспоминаниями о либеральных министрах фон Шене и фон Шреттере были одними из многих загородных домов, которые были разграблены и выпотрошены врагом, стремящимся стереть все следы немецкого поселения.147 Таким образом, пруссакам или, по крайней мере, их потомкам середины XX века пришлось заплатить тяжелую цену за войну на уничтожение, которую гитлеровская Германия развязала в Восточной Европе.
Вымывание Пруссии из коллективного сознания немецкого населения началось еще до окончания войны с массированной воздушной атаки на город Потсдам. Как объект культурного наследия, не имеющий большого стратегического или промышленного значения, Потсдам занимал очень низкое место в списке целей союзников и во время войны избежал значительных бомбардировок. Однако поздно вечером в субботу 14 апреля 1945 года 491 самолет британского бомбардировочного командования сбросил свой боезапас на город, превратив его в море огня. Почти половина исторических зданий старого центра была уничтожена в результате бомбардировки, продолжавшейся всего полчаса. Когда пожары были потушены, а дым рассеялся, обгоревшая 57-метровая башня Гарнизонной церкви стояла доминирующим ориентиром в городском пейзаже руин. От знаменитого карильона, прославившегося автоматическим исполнением "Лейтенского хорала", остался лишь кусок металла. Разрушения продолжались и после 1945 года, когда целые районы старого города были расчищены, чтобы освободить место для социалистической реконструкции. императивы послевоенного градостроительства были усилены антипрусским иконоборчеством коммунистических властей.148
60. Восточный Берлин, 1950 год: через пять лет после окончания Второй мировой войны верхняя часть туловища и голова упавшей статуи кайзера Вильгельма I покоятся рядом с куском его лошади
Нигде разрыв с прошлым не был таким всеобъемлющим, как в Восточной Пруссии. Северо-восточная часть провинции, включая Кенигсберг, досталась Советской России в качестве военной добычи. 4 июля 1946 года город был переименован в Калининград, в честь одного из самых верных сталинских приспешников, а советизированный район вокруг него стал Калининградской областью. За город велись ожесточенные бои в последние месяцы войны, и в первые послевоенные годы он оставался лунным пейзажем руин. Какой город!" - заявил один советский русский посетитель в 1951 году. Трамвай ведет нас по горбатым, узким улочкам бывшего Кенигсберга. "Возникшего" потому, что Кенигсберг действительно является исчезнувшим городом. Его не существует. На километры во все стороны простирается незабываемый пейзаж руин. Старый Кенигсберг - это мертвый город".149 Большинство исторических зданий в старом центре были разобраны и снесены в попытке стереть воспоминания о его истории. На некоторых улицах только латинские буквы, начертанные на стальных крышках люков городской канализации конца XIX века, сохранились, чтобы напоминать прохожим о более древней истории. Вокруг разрушений сформировался новый советский город, однообразный и провинциальный, отрезанный от мира военной зоной отчуждения.
61. Взятие Кенигсберга советскими войсками, 1945 год
В западных зонах оккупации работа по стиранию также шла полным ходом. Французские политики и комментаторы в первые послевоенные годы говорили о необходимости массовой "депруссификации".150 Бронзовые рельефные панели на основании Колонны Победы, установленной в 1873 году в честь побед прусского оружия над датчанами, австрийцами и французами в Войне за объединение Германии, были сняты французскими оккупационными властями и отправлены в Париж. Они были возвращены в Берлин только по случаю празднования 750-летия города в 1986 году. Еще более знаменательная судьба постигла колоссальные фигуры, представляющие исторических правителей из дома Гогенцоллернов, которые когда-то высились вдоль улицы Зигесаллее. Эти объекты - напыщенные массы резного белого камня - были перенесены нацистскими властями на Гросс-Штерналлее, одну из осей будущей столицы рейха, спланированной Альбертом Шпеером, главным инспектором гитлеровских строений. Здесь они провели всю войну, задрапированные камуфляжной сеткой. В 1947 году их снесли по приказу Союзного контрольного совета в Берлине. В 1954 году они были тайно захоронены в песчаной почве Бранденбурга, как будто это было необходимо для того, чтобы немцы не смогли вновь сгруппироваться для битвы вокруг своих исконных прусских тотемов.151
62. Рабочие закапывают статуи предков Гогенцоллернов в садах дворца Бельвю, 1954 год
Эти импульсы были перенесены в сферу политики перевоспитания союзников в оккупированных зонах. Здесь целью было устранить Пруссию как "ментальную конструкцию", "депруссифицировать" немецкое воображение. Что именно это
